Неточные совпадения
Это были те самые доводы, которые Дарья Александровна приводила самой себе; но теперь она слушала и не понимала их. «Как быть виноватою пред существами не существующими?» думала она. И вдруг ей пришла
мысль: могло ли быть в каком-нибудь случае лучше для ее любимца Гриши, если б он никогда не
существовал? И это ей показалось так дико, так странно, что она помотала головой, чтобы рассеять эту путаницу кружащихся сумасшедших
мыслей.
Слушая все более оживленную и уже горячую речь Прейса, Клим не возражал ему, понимая, что его, Самгина, органическое сопротивление идеям социализма требует каких-то очень сильных и веских
мыслей, а он все еще не находил их в себе, он только чувствовал, что жить ему было бы значительно легче, удобнее, если б социалисты и противники их не
существовали.
«Моя жизнь — монолог, а думаю я диалогом, всегда кому-то что-то доказываю. Как будто внутри меня живет кто-то чужой, враждебный, он следит за каждой
мыслью моей, и я боюсь его.
Существуют ли люди, умеющие думать без слов? Может быть, музыканты… Устал я. Чрезмерно развитая наблюдательность обременительна. Механически поглощаешь слишком много пошлого, бессмысленного».
— Нет, постой. Это еще только одна половина
мысли. Представь себе, что никакого миллионера Привалова никогда не
существовало на свете, а
существует миллионер Сидоров, который является к нам в дом и в котором я открываю существо, обремененное всеми человеческими достоинствами, а потом начинаю думать: «А ведь не дурно быть madame Сидоровой!» Отсюда можно вывести только такое заключение, что дело совсем не в том, кто явится к нам в дом, а в том, что я невеста и в качестве таковой должна кончить замужеством.
И не то странно, не то было бы дивно, что Бог в самом деле
существует, но то дивно, что такая
мысль —
мысль о необходимости Бога — могла залезть в голову такому дикому и злому животному, как человек, до того она свята, до того она трогательна, до того премудра и до того она делает честь человеку.
— То есть, если хочешь, я одной с тобой философии, вот это будет справедливо. Je pense donc je suis, [Я
мыслю, следовательно, я
существую (фр.).] это я знаю наверно, остальное же все, что кругом меня, все эти миры, Бог и даже сам сатана — все это для меня не доказано,
существует ли оно само по себе или есть только одна моя эманация, последовательное развитие моего я, существующего довременно и единолично… словом, я быстро прерываю, потому что ты, кажется, сейчас драться вскочишь.
Ошибка славян состояла в том, что им кажется, что Россия имела когда-то свойственное ей развитие, затемненное разными событиями и, наконец, петербургским периодом. Россия никогда не имела этого развития и не могла иметь. То, что приходит теперь к сознанию у нас, то, что начинает мерцать в
мысли, в предчувствии, то, что
существовало бессознательно в крестьянской избе и на поле, то теперь только всходит на пажитях истории, утучненных кровью, слезами и потом двадцати поколений.
Не знаю, понимала ли Аннушка, что в ее речах
существовало двоегласие, но думаю, что если б матушке могло прийти на
мысль затеять когда-нибудь с нею серьезный диспут, то победительницею вышла бы не раба, а госпожа.
С своей стороны, и Мавруша присмирела или, лучше сказать, совсем как бы перестала
существовать. Сидела, как узница, и своей каморке и молчала, угнетаемая одиночеством и горькими
мыслями о погубленной молодости.
Он
существует, Сущий, и об этом
мыслить можно лишь экзистенциально и символически.
Любящий (Бог) не может
существовать без любимого (человека) — об этом невозможно
мыслить в рациональных понятиях, на этом нельзя построить рациональной онтологии,
мыслить можно лишь символически, и символическое мышление может означать лишь приближение к Тайне.
Было такое впечатление, что
существует лишь мир человеческой
мысли о каких-либо предметах, лишь психология чужих переживаний.
В 26 году начал издаваться под моей редакцией журнал «Путь», орган русской религиозной
мысли, который
существовал 14 лет.
Но задавить вполне нельзя, и я уверен, что в России подземно продолжает
существовать свободная
мысль.
Лопахин. Ну, прощай, голубчик. Пора ехать. Мы друг перед другом нос дерем, а жизнь знай себе проходит. Когда я работаю подолгу, без устали, тогда
мысли полегче, и кажется, будто мне тоже известно, для чего я
существую. А сколько, брат, в России людей, которые
существуют неизвестно для чего. Ну, все равно, циркуляция дела не в этом. Леонид Андреич, говорят, принял место, будет в банке, шесть тысяч в год… Только ведь не усидит, ленив очень…
Существует мнение, что
мысль избрать это место для ссыльной колонии пришла впервые самим каторжным: будто бы некий Иван Лапшин, осужденный за отцеубийство и отбывавший каторгу в г. Николаевске, попросил у местных властей позволения переселиться на Сахалин и в сентябре 1858 г. был доставлен сюда.
Но внемли: прежде начатия времен, когда не было бытию опоры и вся терялося в вечности и неизмеримости, все источнику сил возможно было, вся красота вселенныя
существовала в его
мысли, но действия не было, не было начала.
— Не могу сему я верить, — сказал мне мой друг, — невозможно, чтобы там, где
мыслить и верить дозволяется всякому кто как хочет, столь постыдное
существовало обыкновение.
Он остановился на том положении дел, которое уже
существует, и не хочет допустить даже
мысли о том, что это положение может или должно измениться.
Добрый друг мой, сколько мог, я вам, одним вам, высказал мои
мысли по совести; вы меня поймете. Между тем позвольте мне думать, что одно письменное участие ваше представило вам нечто в мою пользу; в заключение скажу вам, что если бы и могли
существовать те чувства, которые вы стараетесь угадать, то и тогда мне только остается в молчании благоговеть пред ними, не имея права, даже простым изъявлением благодарности, вызывать на такую решимость, которой вся ответственность на мне, Таков приговор судьбы моей.
Меня удивил твой вопрос о Барятинском и Швейковском. И тот и другой давно не
существуют. Один кончил жизнь свою в Тобольске, а другой — в Кургане. Вообще мы не на шутку заселяем сибирские кладбища. Редкий год, чтоб не было свежих могил. Странно, что ты не знал об их смерти. Когда я писал к тебе, мне и не пришло в
мысль обратиться к некрологии, которая, впрочем, в нашем кругу начинает заменять историю…
Мне в первый раз пришла в голову ясная
мысль о том, что не мы одни, то есть наше семейство, живем на свете, что не все интересы вертятся около нас, а что
существует другая жизнь людей, ничего не имеющих общего с нами, не заботящихся о нас и даже не имеющих понятия о нашем существовании. Без сомнения, я и прежде знал все это; но знал не так, как я это узнал теперь, не сознавал, не чувствовал.
А между тем этот человек
существует (cogito ergo sum [
мыслю — значит,
существую (лат.)]), получает жалованье, устроивает, как может, свои дела, и я даже положительно знаю, что 20-го февраля он подал голос за республиканца. И все это он делает, ни разу в жизни не спросив себя: «Что такое государство?»
Ясно, что при такой обстановке совсем невозможно было бы
существовать, если б не имелось в виду облегчительного элемента, позволяющего взглянуть на все эти ужасы глазами пьяного человека, который готов и море переплыть, и с колокольни соскочить без всякой
мысли о том, что из этого может произойти.
Там партикуляризма, в смысле политической партии, не
существует вовсе; борьба же с католицизмом ведется совсем не во имя того, что он служит помехою для исполнения начальственных предписаний, а во имя освобождения человеческой
мысли от призраков, ее угнетающих.
Как будто впервые всех поразила
мысль, что
существует какой-то процесс, без которого пашня не производит хлеба, луга — травы.
И все ясней и ясней становилась для него
мысль, что
существуют только три гордых призвания человека: наука, искусство и свободный физический труд.
Слов было немного, но в тоне, которым были произнесены слова:"ваш друг", заключалась целая поэма. Во всяком случае, в эту минуту в первый раз, но все еще смутно, мелькнула мне
мысль, что в «принципах» известной окраски, если даже они залегли в общее миросозерцание в тех чуждых надменности формах, в каких их воспринял Валерушка, может
существовать своего рода трещина, сквозь которую просачивается исключительность и относительно «своих», но менее фаворизированных фортуною.
Читатель представляет собой тот устой, на котором всецело зиждется деятельность писателя; он — единственный объект, ради которого горит писательская
мысль. Убежденность писателя питается исключительно уверенностью в восприимчивости читателей, и там, где этого условия не
существует, литературная деятельность представляет собой не что иное, как беспредельное поле, поросшее волчецом, на обнаженном пространстве которого бесцельно раздается голос, вопиющий в пустыне.
Тоска настигла меня немедленно, как только Блохины и Старосмысловы оставили Париж. Воротившись с проводин, я ощутил такое глубокое одиночество, такую неслыханную наготу, что чуть было сейчас же не послал в русский ресторан за бесшабашными советниками. Однако на этот раз воздержался. Во-первых, вспомнил, что я уж больше трех недель по Парижу толкаюсь, а ничего еще порядком не видал; во-вторых, меня вдруг озарила самонадеянная
мысль: а что, ежели я и независимо от бесшабашных советников сумею
просуществовать?
— Одна уже всегдашняя
мысль о том, что
существует нечто безмерно справедливейшее и счастливейшее, чем я, уже наполняет и меня всего безмерным умилением и — славой, — о, кто бы я ни был, что бы ни сделал!
Говоря правду, это было не вполне так: страх к Тулузову в Катрин действительно
существовал, но к этому примешивались и другие чувствования и
мысли.
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в глубине души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей в лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую
мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы
существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
Платя дань веку, вы видели в Грозном проявление божьего гнева и сносили его терпеливо; но вы шли прямою дорогой, не бояся ни опалы, ни смерти; и жизнь ваша не прошла даром, ибо ничто на свете не пропадает, и каждое дело, и каждое слово, и каждая
мысль вырастает, как древо; и многое доброе и злое, что как загадочное явление
существует поныне в русской жизни, таит свои корни в глубоких и темных недрах минувшего.
Тем не менее он сознается, что при чтении источников книга не раз выпадала у него из рук и он бросал перо в негодовании, не столько от
мысли, что мог
существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло
существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования.
Оказалось, однако, что соображение это уж было в виду у Арины Петровны, но что, в то же время,
существовала и другая сокровенная
мысль, которую и пришлось теперь высказать.
Таково было и есть положение всех насилуемых, но до сих пор они не знали этого и в большинстве случаев наивно верили, что правительства
существуют для их блага; что без правительств они погибли бы; что
мысль о том, что люди могут жить без правительств, есть кощунство, которое нельзя даже и произносить; что это есть — почему-то страшное — учение анархизма, с которым соединяется представление всяких ужасов.
Это навело его на
мысль, что
существуют какие-то корни и нити, которые надобно разыскать и истребить, ибо, в противном случае, ему, Кротикову, не будет житья.
А именно: путей сообщения не
существует, судоходство в упадке, торговля преследует цели низкие и неблагородные, а при взгляде на земледелие единственная
мысль, которая приходит в голову, есть следующая: всуе труждаются зиждущие!
Вон, например, дачная девушка в летнем светлом платье; как она счастлива своими семнадцатью годами, румянцем, блеском глаз, счастлива
мыслью, что живет только она одна, а другие
существуют только так, для декорации; счастлива, наконец, тем, что ей еще далеко до психологии старых пней и сломанных бурей деревьев.
Ныне, по-видимому, эти отличнейшие традиции приходят в забвение. Подавляющие события последнего времени вконец извратили смысл русской жизни, осудив на бессилие развитую часть общества и развязав руки и языки рыболовам мутной воды. Я, впрочем, далек от
мысли утверждать, что в этом изменении жизненного русла участвовало какое-нибудь насилие, но что оно
существует — в этом, кажется, никто не сомневается. Вероятнее всего, оно совершилось само собой, силою обстоятельств.
В тот свайно-доисторический период, когда она наугад ловила слова, не зная, как с ними поступить; когда"но"не значило"но", когда дважды два равнялось стеариновой свечке, когда
существовала темная ясность и многословная краткость, и когда люди начинали обмен
мыслей словами:"Смею ли присовокупить?"Вот к этому-то свайному периоду мы теперь постепенно и возвращаемся, и не только не стыдимся этого, но, напротив, изо всех сил стараемся, при помощи тиснения, непререкаемо засвидетельствовать пред потомством, что отсутствие благородных
мыслей, независимо от нравственного одичания, сопровождается и безграмотностью.
Было ясно, что для приобретения этого человека
существовало одно средство — женить его на православной девушке; но, к сожалению, граф находил эту
мысль уже слишком для себя запоздалою, так как он был вдов и ему было уже около пятидесяти лет.
Один принимает у себя другого и думает: «С каким бы я наслаждением вышвырнул тебя, курицына сына, за окно, кабы…», а другой сидит и тоже думает: «С каким бы я наслаждением плюнул тебе, гнусному пыжику, в лицо, кабы…» Представьте себе, что этого «кабы» не
существует — какой обмен
мыслей вдруг произошел бы между собеседниками!
Я гнал от себя эту ужасную
мысль, но в то же время чувствовал, что сколько я ни размышляю, а ни к каким положительным результатам все-таки прийти не могу. И то невозможно, и другое немыслимо, а третье даже и совсем не годится. А между тем факт
существует! Что же, наконец, такое?
— К сожалению, должно признаться, что таких мер не
существует, хотя, с другой стороны, нельзя не сознаться, что если б земские управы взялись за дело энергически, то суслики давно были бы уничтожены! Я намерен посвятить этой
мысли не менее десяти передовых статей.
Бегушев не без удовольствия покачивался в спокойном фаэтоне: в настоящие минуты он был хоть и не в веселом, то, по крайней мере, в довольно покойном расположении духа, и
мысли его мало-помалу устремились на воспоминание о Домне Осиповне: то, что она теперь делала и какого рода жизнь вела, ему и вообразить было противно, но у него
существовало прошедшее с Домной Осиповной, и хорошее прошедшее.
«Идеал не высоконький!» — сказал сам себе Бегушев и в то же время решил в своих
мыслях, что у Домны Осиповны ни на копейку не было фантазии и что она, по теории Бенеке [Бенеке Фридрих Эдуард (1798–1854) — немецкий философ.], могла идти только до той черты, до которой способен достигать ум, а что за этой линией было, — для нее ничего не
существовало.
Подобные
мысли во времена Петра могли быть новы для русских царедворцев, но в Европе такой взгляд на Россию
существовал издавна, разумеется, за исключением нескольких громких гипербол, которые позволил себе Карлович сообразно своей цели.
Видя постепенное накопление этого удобрительного материала, простодушный пастух спросит себя: что такое навоз? и в первый раз задумается, в первый раз осенится
мыслью, что навоз, как и все в природе,
существует не без цели.